Отрывок из книги участницы онлайн-курса «История моей жизни» Ларисы Олесюк
Глава 2. ДЕТСТВО
Мне 2,5 года, 09.10.63, Черняховск, Калининградской обл.
С самой восточной части страны мы переехали в самую западную точку. Отсюда у меня остались первые воспоминания о себе и о доме, где мы жили. Это был большой кирпичный дом с высокими потолками, крутыми ступенями, гладкими каменными перилами и огромными окнами. Когда я описывала маме дом и нашу квартиру, она подтвердила, что так все и было там. Справа по коридору — наша комната, слева кухня, а прямо комната соседей. Я любила сидеть на кухне с тетей Фаей и смотреть, как она печет пирожки. За терпение мне всегда доставалось угощение. А вот когда соседка при уборке сдвигала наш половичок, то я бдила и выговаривала ей: «Тетя Фая, не берите, это наш пильвяк». На двери у нас была занавеска, и мама, оставляя меня одну в комнате, поглядывала потихоньку, что я там делаю. Вообще я была самостоятельным ребенком с раннего детства, могла подолгу играть сама с собой. Однажды ускользнула от мамы в магазине, сама перешла дорогу, дошла до бани и заняла очередь. Я же знала, что после магазина мы собираемся в баню, вот и пошла. Мама чудом догадалась, где меня искать. Конечно, в баню мы уже в тот день не пошли. Слишком она перенервничала, пока меня искала. Было мне на тот момент года два.
Советские ясли образца 1963 года, Черняховск. Я на стульчике справа
Вскоре мама пошла работать, и меня отдали в ясли. Разглядывая фотографии тех лет, я вижу внимательную, послушную и покорную девочку. Характер стал проявляться позже. Я никогда не была капризным ребенком, соглашалась со всеми предложенными правилами поведения. Могла, правда, отказаться надеть то или иное платьице в детский сад потому, что оно не кружится. Когда подросла, папа стал брать меня на стрельбы. Есть даже фотографии, где я собираю гильзы. Папа был мастером спорта по пулевой стрельбе, и этот факт сыграл для него положительную роль при поступлении в Академию зенитно-ракетных войск в Киеве. На Украину мы переехали, когда мне было 4 года. Вначале жили в съемной комнате в частном доме. Этот дом я тоже помню — двухэтажный, с балконом и большой собакой во дворе, овчаркой. Мы жили на втором этаже. Чтобы пройти к лестнице, надо было идти мимо будки. Пса я не боялась до тех пор, пока он не бросился на меня, когда я несла батон в руках. Любимой игрушкой в то время у меня было детское пианино, на котором я играла и пела песни. Ни слуха, ни голоса, зато от души. И танцевала на балконе. Мама снова пошла работать, а я отправилась в садик. Не помню, чтобы меня отпускали одну гулять, но был у меня дружок, Генка Шевцов, сын папиного сослуживца. А их дом стоял наискосок от нашего, и как-то же я там оказывалась одна. Детское любопытство побудило нас изучить свои интимные места. Это был мой первый сексуальный опыт, который закончился очень смешно. На трусишки нацеплялись репешки, которые мы совместными усилиями отодрать не смогли. Стою перед калиткой во двор и боюсь зайти. Ведь мама увидит репьи и обо всем догадается. Тут мимо проходил какой-то взрослый мальчик, и я попросила его помочь. В общем, пала окончательно. А вот подружек не помню, хотя помню, как ходила на санках кататься с горы. Гора была знатная. Мы прожили здесь чуть больше года, а потом получили отдельную однокомнатную квартиру на Соломенке. Так в Киеве называется район улицы Соломенской и прилегающих к ней окрестностей в Железнодорожном (Зализнычном) районе.
Я с дружком у подъезда дома на Соломенке в Киеве
На Соломенке мы жили долго - улица Соломенская, д. 36, кв. 8 - в девятиэтажном доме на втором этаже. Окно из кухни и балкон из комнаты смотрели во двор, куда меня уже отпускали гулять одну. Здесь появились первые подружки, Люда с первого этажа, Галя с пятого и Света с девятого. Галя Марковцова переболела полиомиелитом и ходила с ортезом. Я очень переживала за нее и страдала, когда видела, как она шнурует этот ужасный коричневый башмак. Но вообще нам было весело, и мы чудесно проводили время. Напротив нашего дома была столовая, где каждые выходные игрались свадьбы. Мы срывали цветы на клумбе по дороге и пробирались поздравлять невесту. Я вдобавок перетаскала всю мамину бижутерию. А как же без подарка? Нас всегда пускали и угощали тортом. Мы пели и плясали! Стал проявляться мой боевитый и задорный характер, даже шкодливый.
В пять лет меня перевели в другой детский садик, где у меня была воспитательница, которую я запомнила на всю жизнь, Раиса Ивановна Михеева. Я поддерживала с ней связь долгие годы и пригласила на свою свадьбу. Наша любовь была взаимной. Бывало я вдрыск изорву колготы на горке или перемажу всех зеленкой в тихий час, играя в доктора, а вечером мы обнимемся, и я сижу у нее на коленях, жду папу. Раиса Ивановна говорит, что за вашей Ларисой следить все одно, что за семью мальчиками. А он смеется, что же вы обнимаетесь. Отводил и забирал меня папа. Мама рано уезжала на работу и возвращалась позже, а папе было по пути утром и обратно из академии, занятия заканчивались не поздно. Мы ехали на трамвае и разговаривали. Жаль, не помню о чем. Он всегда что-то интересное рассказывал. В садике я была заводилой и вела все утренники. Легко запоминала стихи, тексты. Мечтала стать балериной, что было очень забавно при моей комплекции. До этого возраста я была нормально упитанным ребенком, ножки уже выправились, но вдруг резко начала полнеть. При этом слыла очень подвижным ребенком. В школу пошла таким бочонком уже. Меня дразнили во дворе и начальных классах: «жиро-мясо-комбинат-пром-сосиски-лимонад». Я страдала, но ничего поделать не могла. Мама пыталась меня ограничивать в еде, я обижалась.
Я в садике с Раисой Ивановной, Киев. Крайняя справа в первом ряду
После окончания академии папу направили в город Никополь. Там формировалась бригада для дальнейшей службы в ГСВГ (Группе Советских Войск в Германии). Мы с мамой жили одни. На этот период пришлись самые горестные переживания моего детства. Однажды я заигралась на девятом этаже с подружкой и не заметила, что было поздно. Мама отпустила меня поиграть и сказала, чтобы от дома не уходила. А я ведь и не уходила. После отчаянных поисков мама уже готова была вызывать милицию, когда я спустилась пешочком сверху, шаркая сандаликами по ступенькам. Ну тут мне и досталось резиновой скакалкой по всем местам, куда можно было дотянуться. Мама рассказывает, что сама потом плакала, когда я уснула, а она увидела вспухшую кожу. В школе училась отлично с первых дней. Со мной не надо было заниматься. Читать я уже умела к началу учебы и читала запоем. Библиотекарша не верила, что можно так быстро читать, и с недоверием меняла мне книжки. Если с учебой проблем не было, то вот поведение подкачало. Ежедневно последней строкой в дневнике значилось «Поведение 2» и в конце недели с натягом «Удовлетворительно». Нет, я не была хулиганкой. Просто быстро усваивала материал и быстро выполняла задания. А дальше мне делать было нечего и я приставала с разговорами к соседям, меня даже отсаживали на последнюю парту с отпетым двоечником. Я ему подсказывала, а он мне давал читать под партой про Незнайку. Проблема с разговорами во время уроков и подсказками осталась до окончания школы. Сменив 6 классов, я везде училась на отлично и закончила школу с золотой медалью. Но это было потом, а тогда учительница изводила маму, а она меня.
Не зная, как на меня воздействовать, мама «отправляла в интернат». Снимала трубку телефона и говорила мифической Марье Ивановне, чтобы готовили мне место и присылали машину. Я надевала школьную форму, собирала портфель и подходила к двери. Тут наступал «отбой» и милость. А как-то раз вышла на улицу и пошла к незнакомой машине. Ужас и отчаяние, которые я испытала, помню до сих пор. Но мама тогда испугалась и больше не выгоняла из дома. Я не могла понять, чем же так нехороша, что от меня можно вот так просто отказаться. При том, что была вполне самостоятельным ребенком с ключом на шее. Я одна шла утром в школу, выполняла на продленке все домашние задания, возвращалась домой и подогревала себе еду. Иногда за мной присматривала соседка, тетя Мира, от помощи которой я отказывалась: «Я сама, я все уже сделала». Потом самостоятельно ездила двумя видами транспорта в бассейн. Не понимала, что мама срывала на мне свою беспомощность и неумение наладить эмоциональный контакт с дочерью. Часами стояла на коленях в углу и вымаливала прощение за какие-то детские провинности. Я так и не поняла, в чем моя вина перед ней, но четко усвоила, что надо быть хорошей и послушной для того, чтобы тебя любили. И ещё мне очень не хватало папы в то время. Уверена, он никогда не отправил бы меня на улицу. Я могла сесть в чужую машину и уехать навсегда, мама ведь так сказала.
ИП Миннигалеева Г. А.
ИНН: 774308110617
Email: info@ageplus.academy
Телефон: +7 (958) 111-47-88
авторизуйтесь